Если судить по многим отечественным сериалам, а также по либеральным разоблачениям, Москва в последние годы перед ВОВ представляла собой страшное и жалкое зрелище. Везде ходили патрули НКВД, хватая всех подозрительных, люди от ужаса боялись поднять глаза. Ели редко и скудно. В любую свободную минуту писали доносы. Ночных заведений, естественно, не было. Буржуйские танцы — под запретом. За еврейскую фамилию могли убить… А что на самом деле было? Об этом рассказывает писатель, сопредседатель партии «Справедливая Россия — За Правду» Захар Прилепин в новом выпуске авторской программы.
Захар Прилепин отмечает, что в 1920–1930 годы Москва жила вповалку, потому что там процентов в 70 сменился и в разы увеличился состав жителей, в город рванула городская и крестьянская молодежь учиться:
«Учиться, учиться и еще раз учиться. Вы думаете зачем Ленин эти, казалось бы, банальные слова произносил. Нам нужны были специалисты во всем, чтобы строить оборонку, чтобы электрифицировать, чтобы оперы сочинять, чтобы создавать новый театр. И вот эти вот люди — вчерашние рабочие, вчерашние крестьяне пошли в вузы, пошли в концертные залы. И оказалось, о чудо, они способны понимать культуру. И более того — создавать культуру, которая в состоянии конкурировать с мировой».
Он подчеркивает, что всего 20 лет прошло тогда со дня революции, а они уже создали эту культуру:
«Потому что задача была поставлена, и задача была реализована. Итак, 1939 год, 1940, начало 1941 музыка окружает москвичей. На московских бульварах играют духовые оркестры, у страны есть на это деньги. Страна хочет, чтобы в людях развивался высокий эстетический вкус, чтобы люди улыбались».
Захар Прилепин рассказывает, что во всей полноте представляла собой Москва — столица государства в 1939 году, в 1940 году и 1941 году до войны, в последние месяцы перед войной:
«Никаких фантазий, исключительно факты — с датами и конкретикой, которую легко можно проверить».
Прилепин также добавляет, что 23 ноября 40 года в Малом зале филармонии впервые исполнили фортепианный квинтет Шостаковича, за него в марте 1941 года Шостакович получил сталинскую премию — 100 тысяч рублей:
«В 1940 году средняя зарплата рабочих и служащих была 339 рублей. И это были весомые деньги, на них можно было жить и семью содержать. А Сталин платил лучшим деятелям искусства премии по 100 тысяч рублей. И у Шостаковича будет 5 сталинских премий, а у Прокофьева будет 6 сталинских премий».
Захар Прилепин подчеркивает, что советская власть и лично товарищ Сталин не только время от времени поругивали формалистов в музыке, а также в кино, литературе, в театре, в живописи и скульптуре, но предоставили им неслыханные возможности:
«Деятелей искусства прославили на всю страну и на весь свет. Бесконечно высоко подняли планку самой симфонической музыки, убежденной в том, что страна должна Шостаковичей и Прокофьева, и будет их слушать, и будет понимать эту музыку: и рабочие, и колхозники, и служащие. Такая была вера в народ у большевистских руководителей. Тотальная абсолютная вера, не в кабак шансонье пригласить всю страну, а в мир высокого искусства. Растите мол люди, взрослейте, будьте людьми».
Он убежден, что советская сталинская Москва — это столица, где постоянно звучала симфоническая музыка, и не только советская, но и русская XIX века:
«Как только в литературе наступает общенациональный, огромный, непомерный культ Пушкина и Льва Толстого, так в музыке возникает невероятный культ Чайковского. Имя, которого за 25 лет до этого для простого народа для 80% не значило ничего, впрочем, как и имя Пушкина».
Захар Прилепин отмечает, что необходимо понимать, какие нереальные возможности имел советский проект:
«И какую жизнь мы могли бы построить, если бы наши заклятые «партнеры» не убили десятки миллионов наших самых лучших, самых сильных мужчин и женщин, если бы они не разрушили треть страны, уничтожив прекрасные города, мосты, фабрики, колхозы. И вот с этого места с уничтожения небывалых наших достижений, со страны, лежащей в руинах в 1945 году, началось наше соревнование с США».
Он также добавляет, что советская Россия изо всех сил, изо всех сухожилий тянула себя, умудрилась отстроиться, накормить людей, выйти в космос, контролировать едва ли не половину планеты:
«Но еще раз — она начала соревнование со дна, обрушенная и полуубитая».
Полный «Урок русского. Выпуск 216 Что ела, пила, слушала и пела сталинская Москва?» доступен по ссылке: https://youtu.be/yGrYPJcTQrE
Свежие комментарии