Мне кажется, рано подытоживат: не то, что рано, а вообще самое начало пути, самый старт и то, что мы стартовали и то, что это получилось, а мне кажется, это получилось, уже само по себе хорошо. 

Поэтому я буквально сегодня с утра вдруг осознал, что у нас название движения, название партии – это готовый тост. И поэтому всегда в случае, если тост не придумал можно поддержать разговор за столом: «Ну, за Правду!». И в силу того, что у нас название-тост, я и продолжу в режиме тоста и скажу несколько слов о наших товарищах. Вот продолжая собственно ту тему, которую Александр Юрьевич Казаков начал. Потому что я какое-то количество людей в зале знаю, и какое-то количество в зале уважаю и люблю, ну а кого не знаю – мы обязательно познакомимся, надеюсь, подружимся. Но мне важно, чтобы вы  зафиксировали для себя, то удивление, которое вот присутствует у меня, потому что я бы не сказал, что для меня происходящее сегодня привычно, что я с этим как-то свыкся.

Я сегодня, когда вышел на сцену, конечно же, я был поражен теми людьми, которых я знаю, и которых я знаю с детства, и перед которыми я чувствую пожизненный трепет. И эти люди так или иначе имеют отношение к партии. Меня вот тут «пытали» журналисты и спрашивали, почему, собственно, так получилось, что у вас есть количество персонажей, который журналисты не ожидали здесь увидеть, для них это тоже был сюрприз. Они говорят: «Что их собственно побудило?». Я не придумал ответ на этот вопрос, поэтому у меня есть какие-то варианты, которые я сейчас возможно на вас сейчас и проверю. 

Во-первых, конечно же, сама по себе сложная политическая ситуация. А то и военная ситуация, которая наблюдается в нашей стране и за ближайшими ее пределами в последние годы, конечно, в каком-то смысле нас всех переформатировала. И в каком-то смысле именно эта история, она стала первым импульсом для того, чтобы эта организация, чтобы партия ЗА ПРАВДУ начала существовать, потому что она рождалась в донецких степях. И первый сопредседатель партии Александр Казаков ни сколько не лукавил, когда говорил, что вот эти первые наши разговоры, меня пришедшего в политику слева, а его справа, донецкие разговоры, они каким-то образом соскоблили все углы, которые были у нас, и там в Донецке, где мы оба работали советниками Захарченко и не только, там формулировки первых важных вещей – они там и произошли. И очень многие люди, которые имеют сегодня отношение к партии, они, конечно же, оттуда. И я даже не вижу никакой причины этого скрывать. 

Даже сопредседатель Александр Бабаков оттуда получил все возможные мировые санкции, в том числе и в первую очередь за размышления о разнообразных внешнеполитических проблемах, в том числе и на украинском фронте. Это вообще для меня знак качества российского деятеля, чиновника, политика высшего эшелона. Если он не под санкциями, у меня есть вопросы, если он под санкциями, то это знак качества, безусловно. 

Человек, который занимается нашими региональными отделениями в рамках движения ЗА ПРАВДУ Сергей Фомченков – это, собственно, командир того батальона, который называли батальоном Прилепина, и он на самом деле командовал военным подразделением и теперь разбирается с «регионалками». Мы с ним связаны, это тоже не секрет, в Яндексе можно «забить», с давних пор, еще по нацбольской, другоросской, оппозиционной работе. 

Член ЦК нашей партии Александр Криштоп – начальник штаба того самого батальона полка спецназначения, в котором мы все вместе служили, и он здесь, и он с нами. 

Виктор Яценко – человек, который представлял свои проекты, и который с нами работает, это министр связи в Донецкой Республике в прошлом, на самом деле тот самый человек, который работал в Славянске и всю свою связь, которая была тогда между Захарченко и Славянском, между кем угодно, между всеми полевыми командирами, собственно, устанавливал Виктор Яценко – легендарный человек. 

Я уж молчу просто про Абхаза, тут в силу юридических причин так получилось, что мы всю эту ситуацию доработаем, когда он до нас доберется, и на следующем съезде, при первой возможности, ну он в любом случае с нами. 

И после гибели многих, Абхаз на самом деле главная легенда донецкого сопротивления. 

Иван Охлобыстин, человек, который я заметил, он вышел на сцену, и все начали улыбаться, причем такая сердечная улыбка, типо свой пришел – «родня», «брат», давно не видели и вот он с нами. И у меня такая же реакция, я тоже себя поймал на том, что у меня растянулись губы, лицевые мышцы, потом смотрю, все остальные сидят тоже с таким же выражением лица. Конечно, мы с Иваном там еще познакомились, и в Ростове у него были гастроли, он там получил паспорт гражданина ДНР и потом многократно приезжал. Да вообще Иван Охлобыстин, я мало смотрю телевизор, а «Интерны», честно говоря, вообще не видел, он для меня в первую очередь не артист, как его видит вся страна, он знает, для меня он прежде всего человек пишущий, человек мыслящий, человек формулирующий, вы слышали этот катехон – это удивительный, собственно, документ, очень важный документ. И я даже не буду скрывать: у нас один из прообразов нашей организации – это вот такая большая компания из музыкантов, политологов, артистов, которых однажды собрал Александр Владимирович Захарченко покойный. Мы сидели все вместе придумывали свод правил, которым мы должны все так или иначе следовать, мы хотели его составить, собрать и на самой главной точке на Донбассе в капсулу его спрятать и заложить там.

И вот, собственно, партия собралась, видимо это доформулировать. Иван Охлобыстин – он советник мой по самому широкому спектру вопросов, участник движения ЗА ПРАВДУ и человек, который может участвовать в заседаниях ЦК с правом совещательного голоса – он наш, это не гость нашего съезда.

Равно, как скажем, и «Донбасская Жанна Д′арк», и удивительный человек, и потрясающая женщина – Юлий Чичерина, которая не просто сегодня сюда пришла нас поддержать, я ее не просил об этом, а она сказала: «А я вступлю в партию». И для меня это настолько вот удивительно, меня так это, собственно, потрясло. Равно как Алексей «Джанго» Поддубный – эти люди никогда не имели отношение ни к какой политической партии, никогда ни в какой политической деятельности не участвовали и вдруг приняли это решение. Я чувствую для себя это как высочайшее обязательство, я даже не знаю, что собственно делать с этим знанием.

Сергей Пускипалес – очень важный для меня человек, очень умный, вот, конечно, его я для начала полюбил как артиста, и вся моя семья, потому что он вечно командует, то в жизни, то в судьбе, то в ледоколе во многих фильмам. Он, кстати, врачей играл точно не меньше, чем Охлобыстин и прочих командиров. Я, конечно, его еще перед телевизором начал слушаться, а потом мы познакомились и выяснилось, что это закалка и «закваска» в нем и в жизни тоже: как Охлобыстин – человек, он – не артист что-то изображающий, он –человек харизматичный, действующий, умный, сколько бы он не прибеднялся и очень точно формулирующий, и то, что он вошел в состав управления партией, это тоже для меня большая неожиданность. Ну, я сказал, подумал, сейчас начнется: «Захар ну прекрати, зачем?», но он сказал: «Да нет, Захар, конечно, если вы мне доверяете, то я готов».

И вот это вот все происходило не 10 лет, и не 5 лет, и не за год, мы не задумывали, а происходило здесь и сейчас, и так или иначе все люди, к которым мы обращались, их было, честно говоря, малое количество, вот это точно те люди, чьи голоса и для меня и для моих товарищей были особенно важны, вот в последние годы, в том числе годы донецкой войны.

Потому что я, конечно, сам сверял все свои ощущения с тем, что говорит Сергей Михеев, Семен Багдасаров, Олег Матвейчев, Модест Колеров, Наталия Нарочницкая, вот я 5 людей называю, и у нас больше имен, собственно, больше и нету.

Мы сели небольшим кругом и говорили, что нам надо как-то усилить свою политологическую составляющую, и мы предложили пятерым людям и пять человек сказали «да», мы готовы войти в Экспертный Совет или Политсовет, мы готовы с вами работать. И это тоже для меня совершенно поразительно. Я не могу себе это в полной мере объяснить, ну это доверие, и придется теперь работать так, чтобы никогда это доверие не было потеряно.

Мы тут с Александром Воробьевым, с секретарем партии, человеком, который также занимался внешнеполитическими разнообразными деяниями, тоже попал под американские санкции, тоже это знак качества, давний мой товарищ: мы по большей случайности встретились с моим приятелем, так позволю себе сказать, старшим товарищем Владимиром Валентиновичем Меньшовым, режиссером, гением кинематографии, и там об этом, собственно, речи не шло. Мы точно встречались не для того, чтобы вовлечь его в политическую деятельность, он говорит: «Ну, что там задумали?», ну вот задумали, не хотим, чтобы у нас перестройка была и прочий майдан и вообще за справедливость, и он сказал: «Ну, я к вам приду». И у меня аж сердце остановилось на несколько секунд, думаю, что происходит? Думал маме написать смску или жене, что как-то вот все сбывается и вот он с нами.

Я вот смотрю в зал и вижу большое количество своих друзей, и если я начну всех перечислять, то боюсь кого-нибудь забыть. Вот у нас Охлобыстин не просто пришел, он же привел и дочь свою Анфису Охлабыстину, и сказал, Анфиса тоже будет работать, и мы включили Анфису в Политсовет. И я считаю, что это правильно, если мы сами приходим и еще детей с собой приводим. И это точно уже, что для Ивана это не шутка, для Ивана это не просто какая-то очередная часть его актерской биографии, он самое дорогое – он доченьку нам привел.

У меня сын, тоже работает, придумывает проекты. Я горжусь этим, потому что это мой старший сын, мы делегировали с Иваном, как многодетные отцы, делегировали часть своих детей в партийную организацию.

Николай Новичков – профессор, экономика, вещь, о которой я боюсь говорить, а он даже лекции по этому поводу читает, он в нашей команде, вы  видели его на сцене – это замечательно.

Мы собрались из самых разных регионов страны. И я прошу прощения, если я кого-то не назвал, но я надеюсь, что вы запомнили так или иначе всех тех кого я вам представил, остальные сами познакомятся. И, конечно же, я приберег на финал своей речи, собственно, мой личный, психологический, культурный шок, потому что ну вдруг возникнет это имя, я говорю: «Да ладно, давай попробуем свяжемся с этим человеком». И мы связались с этим человеком, мы позвонили ему, и он сказал: «Ну давайте, да ок. Давайте встретимся». И мы просидели с ним 3 часа в серьезнейшей, глубочайшей, насыщенной политологической беседе. И я был просто, в хорошем смысле, раздавлен всем происходящим. Я сказал ему вот во всех подразделениях, где я служил, во всех качалках, где собственно занимались бойцы всех этих подразделений, там висели портреты Шварц, Сталоне, вы и Ван-Дам и я не думаю, что я открою секрет, он сказал: «Да, это хорошие ребята, но то, что они делали только в кино, я делал это при самых разных обстоятельствах, не только в кино». И он дальше сказал фразу, которая поразило мое сердце: «Эти ребята не видели в жизни ничего плохого». Я вдруг понял. Что это ключ, собственно, к пониманию того, что представляет собой наше движение.

Здесь собрались люди – братья и сестры, которые видели в жизни кое-что плохое это определенные качества, которое нас соединило, много плохого и дофига плохого, это позволяет нам всем вместе ценить хорошее. У меня кстати Стивен Сигал спросил: «А почему тебя зовут Захар, я знаю, что ты не Захар». Я говорю: «У меня такой был позывной во всех подразделениях, где я служил». Он: «У меня тоже было два имени других». И я понял, что мы нашли общий язык. Я надеюсь, что все мы здесь собравшиеся найдем общий язык, потому что у нас есть базовые понятия помимо правды, которые ценны для всех нас, и такие как Родина, такие как честь, такие как мир, такие как Бог.

В свое время Александр Владимирович Захарченко сказал одну фразу важную, он сказал: «Мы и мертвые к вам придем». Это очень жесткая и очень честно сказанная фраза, мы-то, к тому же еще и живые, мы-то живые и как поет Алексей «Джанго» Поддубный: «Мы живые и мы не уйдем».

Поздравляю вас с этим. За Правду!